Сафиуллина Р.Р. Арабская лингвистическая традиция и ее отражение в истории татарского языкознания /Культурные традиции в Евразии. Из серии Восток-Запад: Диалог культур. Вып. 4. - Казань: Фэн, 2003.

Немалый интерес общетеоретического характера представляет разработка проблем взаимосвязей между лингвистическими традициями Запада и Востока. Определение черт общности и различий в процессах возникновения лингвистических идей и становления методов изучения языковых явлений у различных народов мира составляет необходимый элемент построения истории языкознания, которая должна и может стать наукой столь же всеобъемлющей по своему охвату, сколь всеобщим является такое достояние человечества как сам язык.

В нынешнем виде общая лингвистика очень хорошо описывает только индоевропейские языки. Для всех остальных она дает пробуксовку. Потому что не готова признать, что есть особенности типологические, которые могут быть выведены на уровне обобщения.

Как и в любой науке, в языковедении, языкознании соответствующие им теории должны быть построены не только на чем-то, что воспринимается как лингвистически универсальное, на том, что должно быть и есть во всех языках, но и иметь типологически какой-то свой уровень. А именно, что в рамках этой общей теории должны быть вписаны понятия, которые пригодны для описания именно этой группы языков, а другие - пригодны для описания другой группы языков. Задача сведения воедино того комплекса понятий, идей, положений, которые выработала традиционная арабская грамматика и представления, которые существуют в общем языкознании - есть одна из самых актуальных задач лингвистики в настоящий момент. Это касается не только арабистики, или, если взять шире, семитологии, но и любой другой группы языков. Изучение истории науки, слагавшейся на Востоке, и преодоление «научного европоцентризма» имеет существенное значение для развития общих основ научного знания.

Многие идеи и практические разработки арабской лингвистической традиции явились исходными и для ряда перспективных теорий современного арабского языкознания, а отдельные методологические приемы, которые впервые применили арабские языковеды, в дальнейшем были взяты на вооружение другими народами, в том числе и татарами. При составлении первых учебников грамматики на татарском языке (в конце XIX – начале ХХ вв.), ученые за основу брали систему хорошо знакомых татарам арабских грамматик или же синтезировали принципы русских и арабских грамматик наряду с заимствованием достижений европейской, в частности, латинской и греческой грамматик.[1] В свою очередь татарские грамматики служили моделью при составлении грамматик других тюркских языков.

Открытие Казанского университета, научная деятельность ученых-лингвистов самого высокого уровня привели к созданию Казанской лингвистической школы, оказавшей огромное влияние на принципы и структуру татарских грамматик. 1875-1883 гг. - казанский период жизни и деятельности Бодуэна де Куртене (1845-1929), где он основал и возглавил научно-образовательный центр, внесший весомый вклад в развитие лингвистической и общественно-педагогической мысли. Формирование данного феномена в самостоятельную научную школу объясняется бурным развитием языкознания и детерминирования исключительно возросшей потребностью в научном общении между учеными-лингвистами и педагогами казанского университета. С представителями данного общества, видными тюркологами сотрудничали и татарские языковеды[2].

Именно в Казани в первой  половине ХIХ века происходило становление и развитие научного университетского востоковедения[3]. Одним из крупных центров мирового востоковедения Казань стала не случайно. Наличие учебных заведений, сложность этнической характеристики, традиционно высокая культура татар Поволжья представляли хорошие возможности для подготовки кадров с практическим знанием языка и развертывания научных исследований.

Семитские языки очень резко отличаются от тюркских и достаточно отличаются от индоевропейских. Хотя и считалось в свое время, что древняя латынь точно подходит для перевода с арабского. В связи с этим актуально обращение к этнолингвистике - направлению, возникшему в Америке. Основная идея этого направления состоит в том, что язык является моделирующей системой, который определяет собой мышление народа, говорящего на этом языке. Как высказал подобные идеи немецкий ученый Гумбольдт: “дух народа выражается в языке”.

До последнего времени одна из основных задач арабской филологии заключалась и продолжает заключаться в освоении внутренней структуры арабского языка во всех частных проявлениях и в виде некоей общей картины, в овладении механизмом составления фраз, предложения. Для тех, кто с позиций других языков изучает арабский язык, - это очень непростая задача. Приходится обращаться вновь и вновь к самым простым составляющим структуры этого языка.

Язык древней арабской поэзии и Корана, описанный мусульманскими филологами 8-10 веков, иначе говоря - классический литературный арабский язык устроен так, что основные его черты можно представить схематически. Во всяком случае, его важнейшие лексико-грамматические характеристики легче укладывается в ряд таблиц, чем то возможно для других языков, включая родственные семитские языки. Его морфология, как давно было замечено, алгебраична, подавляющее большинство слов в нем образуется по стандартным моделям от корней нескольких типов и изменяется весьма регулярно. Трудно запомнить и постоянно удерживать в памяти все богатство форм словообразования и словоизменения с их вариантами, поэтому не только изучающие арабский язык, но и хорошие его знатоки вынуждены подчас обращаться к пособиям для освежения в памяти и уточнения той или иной формы. Соответствующие справочные таблицы форм и парадигм составлялись издавна, включались в грамматики и учебники либо же выпускались отдельными книжками.

Арабский язык как ключ к громадному письменному наследию на этом языке изучало и продолжает изучать очень широкий круг лиц.

Отдававший предпочтение иранской традиции во всех областях истории культуры аль-Бируни (973-1048) тем не менее объявляет арабский язык единственно пригодным для научных целей. Впрочем к арабской системе письма он относится критически, усматривая ее главный недостаток в сходном написании букв и в необходимости для их различения ставить точки, отсутствие которых делает текст трудным для понимания .

Тем не менее, арабский язык, который вытеснил другие литературные языки - Сирийский (Арамейский) в Сирии и Иране, Греческий в Сирии и Египте, Латинский на Иберийском побережье стал эффективным инструментом культурной интеграции арабов, персов, турков, бербер и других народов Халифата. Как только народность исламизировалась, арабский становился языком культуры и науки, инструментом связи образованных людей, принадлежащих к различным конфессиональным и этническим группам.

При этом, как отмечалось исследователями, арабский язык не навязывался силой - при помощи принудительных мер или же благодаря определенной, сознательно проводимой языковой политике. Просто сложившаяся социально-политическая ситуация обеспечивала арабскому языку режим максимального благоприятствования. Ярким примером этого может быть сам факт популярности, арабского языка, более того, предпочтительности использования его в качестве языка науки и литературы в Поволжско-Уральском регионе после распространения там ислама.

Теория неподражаемости Корана (и'джаз ал-Кур'ан) фактически стала теорией непереводимости Корана и обязательности его изучения в арабском оригинале, Потребность в адекватном понимании Корана возникла у тюркского населения Волго-Уральского региона вместе с принятием ислама в IX-X вв. и не исчезала впоследствии. Она удовлетворялась через посредничество узкого круга образованных мусульман, выучивших арабский язык: служителей мечети (мулл, хатибов, муэдзинов), деятелей судебной сферы (кадиев, мухтасибов, муфтиев), школьных учителей (мугаллимов, мударрисов, хальфа), суфийских наставников, иногда - представителей знати. Коран излагали и толковали устно, на родном языке верующих, обильно уснащая свою речь арабскими цитатами. Благодаря этому тюркские языки региона, и в литературной, и в простонародной разговорной формах, восприняли огромное количество арабских заимствований. Свидетельства этому прослеживаются в литературных памятниках прошлых веков и нового времени.

В татарском языкознаниии неоднократно предпринимались попытки анализа лексико-семантического и фонетико-грамматического освоения арабских заимствований в татарском литературном языке в работах М.И. Махмутова, Ю.А. Валитовой, Ф. Фасеева, Ш. Рамазанова, Г. Шарафа, К. Сабирова, М.З. Закиева и др. Д.Г. Зайнуллин в своей монографии впервые сделал попытку дать анализ историко-лингвистического плана татарской духовной литературы.

Удельный вес филологии, которая по преимуществу была связана с изучением и преподаванием ли­тературного арабского языка, служившего в ту эпоху языком политики и религии, науки и литературы. в системе знаний того времени, был очень велик. Ученые и литераторы всего тюркского мира были, как правило, хорошими филологами; создавалось много книг филологического содержания.

В свое время крупнейший ученый-востоковед, выдающийся арабист А.Б.Халидов представил убедительное доказательство того, что прототипом словаря тюркских наречий «Диван лугат ат-турк» Махмуда ал-Кашгари (XI в.) явился арабский словарь аналитико-морфологического типа Абу Насра Мухаммада б.Ахмада ал-Фараби (ум. 950) - дяди и учителя ал-Джавхари, тюрка по происхождению. Анас Бакиевич отмечал, что преемственность между первым и вторым словарями очевидна. Важным в историко-культурном плане ему представлялось то обстоятельство, что "Диван ал-адаб" стимулировал зарождение как тюркской, так и персидской лексикографии. По каким-то причинам, быть может, благодаря особо удачному синтезу грамматических идей и словарной техники, метод Исхака ал-Фараби оказался пригодным при описании иноязычной, неарабской лексики. Этот малоисследованный участок арабской лексикографии пока еще не получил должного развития.

Как и у других мусульманских народов, у татар арабский язык служил главным орудием для изучения религиозных знаний в мусульманских учебных заведениях. Этот язык начинали изучать с малых лет.

Символичен факт, свойственный именно татарскому народу, первой молитвой каждого ребенка, как правило, становились «алифба» и «абджад». Заучивание абджада - это мнемоническое средство для заучивания алфавита и числового значения букв. Как писал Е.А. Малов в работе «Мухаммеданский букварь», изданном в Казани в 1894 г., «восемь слов Абджада - это еврейский алфавит, состоявший из 22 букв. Два последних слова были добавлены из других наличных букв арабского алфавита, и получилось 28 букв. Таким образом, Абджад - это заимствованный у евреев буквенный счет. Но мусульмане утратили это значение Абджада, он представляется для них чем-то таинственным, загадочным, его многочисленные объяснения носят мистический, таинственный отпечаток, придавая ему сверхъестественный смысл, значение и свойство талисмана».

После изучения алфавита, первоначальной книгой для обучения татарских детей в мусульманских мектебах служил «Иман шарты», содержащий материалы для чтения, изложение основных истин ислама. Г.Ибрагимов писал в начале ХХ века: «... безнең бердәнбер әлифба китабыбыз булган Иман шартлары...иң авыры – ул бөтенләй гарәп теленә карап кына төзелгән. Гомүмән, элгәре бездә татарча укырга бер дә өйрәтмиләр иде. Бала әллебине чыга да, әбҗәдкә, аннан кәлимәт тайитәткә төшә иде» («...наша единственная алифба - «Иман шарты» составлена основываясь только на арабский язык… В целом, нас не обучали читать на родном татарском языке. Ребенок начинал с «алифба», переходил к «абджад» и «калимат тайибат»)[4].

Самая первая татарская мусульманская азбука  для обучения письму и чтению молитв “Иман шарты” считается самым первым татарским изданием с использованием арабского языка. В 1801, 1805 годах она выходила под названием “Атагаджи”. А.Г. Каримуллин приводит буквальный перевод названия как “Чтение по слогам”[5]. В 1802 году она издается под названием “алифба Иман шартлары берлән”. В последующем она издавалась как “Иман шарты” или “Шарайит ал-иман”.

Эта книга получившая широкое распространение среди татар, в свое время даже играла роль некоего “фетиша”. Она была необходима при совершении основных религиозных обязанностей поволжских мусульман: при молитве, жертвоприношении. “Татарский ребенок этой книгой начинал свой урок, с ее помощью читал Алифба, изучал язык Корана, религию, получал определенный набор знаний по фикху (мусульманскому праву). Эта книга была необходима татарину-мусульманину и после смерти: он верил, что словами из этой книги ему придется держать ответ перед "Мункаром и Накиром”. Поэтому ее клали в могилу вместе с умершим... ” [6]. Если до начала периода “ысуле-джадид” книга “Иман шарты” была одной из самых популярных и необходимых книг, то уже во времена вражды кадимистов и джадидистов, Г. Рахим и Г. Губайдуллин ее называют основным авторитетом у одной из сторон.

Для этой книги всегда был характерен большой тираж. Так, например, в 1895 г Хусаинов издал эту книгу в количестве 100000 экз. Число ее изданий колеблется в пределе полутора-двух сотен. Есть данные, что в 1802 году количество экземпляров этой книги было равно 11000, в 1906 г. - 19000, между 1855 и 1864 гг. только из типографии университета вышло 147600 экземпляров. При этом на протяжении всей последующей истории издания, вплоть до 1928 года, эта книга сохраняет свой первоначальный вид и формат.

В самой книге не дается никакой информации о том, когда и кем она создана. Выдержанность языка и стиля[7] на протяжении всей книги указывает на то, что произведение не является результатом коллективного творчества, а создано конкретным довольно авторитетным татарским автором. В некоторых источниках авторство этой книги приписывается одному из образованнейших людей своего времени, жителю Мамадышского уезда Муртазе б. Кутлугуш Симети (конец XVII - начало XVIII вв.)[8]. В других источниках автором указан хальфа знаменитого Каргалинского медресе Ишнияз Ширнияз (вторая половина XVIII в.)[9]. Г. Баруди в 11-12 номерах журнала “Ад-дин вә-әл-әдәб” писал: “Время создания и автор упоминаемой книги точно не известны. Мой наставник мулла Салахаддин Ибн мулла Исхак говаривал о возможной творческой принадлежности этого произведения мулле Муртазе Хафизу, который был известен своим старанием принести пользу народу посредством таких книг“. В качестве примера Г. Баруди приводит один из образцов так называемых “силсиле” (цепочек словосочетаний, оборотов), принадлежавших мулле Муртазе Хафизу для доказательства их схожести с языком вышеупоминаемой книги. Так же в сноске Баруди отмечает, что мулла Муртаза Хафиз учился в Бухаре в начале 12-го века хиджры, то есть во времена правления императриц Анны и Елизаветы в годы притеснения татар под руководством Луки Канашевича и был жив в 1136 году хиджры. Но все это довольно спорно и вопрос об авторстве произведения остается открытым.

Как отмечали Г.Рахим и Г.Губайдуллин, древность языка этой книги, обилие чагатайских слов, схожесть большинства слов и предложений с языком и слогом Булгарских надмогильных каменных плит 8-го века хиджры, свидетельствуют о раннем периоде ее создания”[10].

Чтению по этому учебному пособию обучались по силлабическому буквослагательному методу[11]. Также в первый год обучения после механического чтения по буквам и выучивания необходимых молитв начиналось чтение глав Корана «Ясин». Во второй год успевающие ученики переходили к плавному чтению арабского текста «Хефтиек» и к другим книгам.

В своей автобиографии Риза Фахретдинов довольно обстоятельно описывает путь обучения, пройденный им в медресе и перечисляет учебники, по которым ему приходилось приобщаться к мусульманской богословской литературе и к арабскому языку: В 12 лет начал изучать морфологию арабского языка первоначально по учебнику "Бедан" и в тот же год прошел по морфологии "Шарх Габдулла", а по синтаксису «Кавагид» и «Гавамил». Через год окончил "Анмузадж", и принялся за изучение "Кафии" и «Исагуджи”.

Первая книга, упомянутая Р.Фахретдиновым, это очень популярное учебное пособие - анонимный трактат по арабской грамматике, широко известный в Средней Азии и Поволжье по начальным его словам: Бадан - "Знай, да осчастливит тебя Аллах..." Мукаддима Бадан ма`а шарх `Абдаллах ва Му`иззи. Вступление в грамматику с комментарием Абдуллы. Это пособие состоит из 3-х частей: Вступление в грамматику арабского языка; Комментарии; Разборы предложений. Она широко использовалась в татарских медресе в качестве учебного пособия, где по словам Дж. Валиди, "вновь поступавшему давали книгу под названием "шарх абдулла"; это был сарф, т. е. этимология арабского языка, и потому мальчики, изучившие эту книгу, назывались "сарф-хан" или "Шарх-Абдуллахан" и составляли первую ступень". Д. Валиди пишет: "Здесь странным кажется то, что книга эта написана на персидском языке. Она, по-видимому, составлена для бухарских таджиков, т. е. коренного населения Средней Азии, и пренесена к нам из Бухары. Таким образом мальчик, знающий только свой родной язык, который принадлежит, между прочим, к урало-алтайскому семейству языков, должен был обучаться арабскому языку, принадлежащему к семитической группе, посредством персидского языка, принадлежащего уже к третьему семейству языков - индо-европейскому"[12]. Об этом писал и Малов. «Арабский язык - язык научно вполне обработанный; но изучается он татарами крайне непедагогично: изучается грамматика с самыми мелочными подробностями, имеющими лишь теоретическое значение. Не зная еще основных правил языка, не зная достаточного количества слов, они вдаются в толкования грамматиков и комментаторов. Этот метод, не подвергшийся в течении целых веков изменению, практикуется во многих магометанских странах».

Далее, Р.Фахретдин упоминает пособие по синтаксису «Кавагид» и «Гавамил». Эта книга входит в ряд самых популярных учебных пособий по правилам арабской грамматики и ее название мы неоднократно встречали в числе настольных книг учебных лет многих татарских авторов. Так, например, в рукописной тетради А.-Х. Максуди с записями по урокам арабского языка, имеются отрывки, переписанные с широко распрострененных среди татар арабских учебников, среди которых упоминается и "Кава`ид ал-'и`раб", при чем ее автором назван Ибн Хишам. Насколько мы знаем, это правила арабской грамматики о частицах и включает в себя несколько сочинений на смеси арабского, персидского и тюркского языков. Полное название книги Кава`ид ал-'и`раб; `Авамил ал-ми'а; Халл ат-таракиб. Книга включает в себя: Мухтасар кава`ид ал-и`раб (Краткие правила) - с. 2-4; Мутаввал кава`ид ал-и`раб (Длинные правила) 5-11; Рисала' тасрифат (Трактат о склонении) - с. 11-15; Кыска кава`ид шархе (Краткий комментарий о правилах) - с. 15-... и др. Основной текст помещен  в рамке с указанием надстрочных и подстрочных знаков, на полях - примечания. Также среди мусульман Поволжья в большом количестве ходили списки персидского комментария на грамматическое сочинение Джурджани "Китаб ал-`авамил изза", написанный татарским филологом Губайдуллой ал-Булгари (первая половина XIX в.).

Учебный трактат Ибн ал-Хаджиба по арабской грамматике "Кафийа" был одним из самых распространенных среди татар. Он имеется почти в каждом рукописном хранилище и не раз издавался как на Западе так и на Востоке. Очень популярен был комментарий на эту книгу, известный в просторечии под названием “Шарх-и-Мулла” или “Мулла  Джами `ала-л-Кафийа”. Это книга выдающегося поэта `Абдуррахмана б. Мухаммад ал-Джами (817/1414-898/1493 гг.), “Кафийа шархе Фава`ид Зыйа`ыйа” (Толкование Кафии, наставления Зыйа-ад-дину), названная в честь сына Зыйа-ад-дина Йусуфа, для которого была составлена и получившая широкое распространение в медресе Средней Азии как учебное пособие по изучению арабской грамматики .

Еще один из самых распространенных грамматических пособий по арабскому языку, это книга «Анмузадж фи-н-нахв», составленная выдающимся хорезмийским ученым, филологом и литератором му`тазилитом Абу-л-Касимом Махмудом б. `Умаром аз-Замахшари, который является сокращенным ва­риантом крупного грамматического сочинения «ал-Му фассал фи-н-нахв» (Подробная грамматика), написан­ного тем же автором. Это извлечение, отличавшееся ясным, систематизированным изложением материала, впоследствии стало самым популярным учебником в тюркском мире. О широком распространении этой книги среди татар свидетельствуют рукописи-списки, вошедшие в Краткий каталог АР ИВ АН СССР, переписанные в Поволжье в деревнях: Ашит (6937) датирована 1027/1618 г., Йурташ (6950) [1799 г.], Уруй (6952) [1805 г.], Казаклари (6963) [1836 г.], Камишли (6974) и др. (6958, 6958, 6983). Не случайно, составитель первой татарской грамматики К.Насыри назвал свою книгу “Анмузадж”, так же как и одно из самых распространенных грамматических пособий по арабскому языку.

Если говорить о татарских авторах, то первым составителем оригинальной грамматики арабского языка считается Имам-мударрис из деревни Оры Заказанья Йунус б. Иванай ал-Казани (1636-1689), получивший знания в Мавераннахре. Его сын пишет комментарий на касыду "Амали". Йунус Мухаммад б. Джабнаи в 1653 г. составляет  надстрочный перевод Корана. Мы уже упоминали персидский комментарий на грамматическое сочинение Джурджани "Китаб ал-`авамил `изза" Губайдуллы Булгари. Баймурад Булгари (1786-1850 гг.) составляет комментарий на арабском языке на сочинение Кондыки по арабской стилистике. Хорошо знал арабский и персидский языки отец К.Насыри, который переписал и составил много сборников на арабском языке. Дед Хусаин составил несколько книг по синтаксису и этимологии, в частности книгу по арабскому синтаксису "Кашф ал-асрар".

Среди арабских сочинений, составленных местными авторами в более ранние периоды важное место занимают книги лексикологического характера, такие как арабско-тюркский словарь на 296 страниц Хаджи Байрам б. Хаджи (вторая половина XVI века) или татарско-арабско-персидский словарь "Лугат турки ва фариси ва араби" Мухаммадкарима Булгари (ум. сер. XIX в.).

Утыз-Имяни составил Глоссарий редких слов и специальных терминов, встречающихся в «Джами` ар-румуз» (Собрание намеков) и назвал его “Кашф ал-лугат” (“Раскрытие смыслов [слов]”), другое название - “Книга проблем (трудностей) [книги] " Джами` ар-румуз "). У него же есть такого же типа работа на “Ихйа `улум ад-дин” Газали и энциклопедию суфизма Дж. Руми "Маснави".

Мы видим, что, как в средневековой западной Европе языком науки и религии был латинский язык, так и в школах татар языком религии и преподавания был арабский. Этот язык изучали в первую очередь (сюда относится подробное изучение арабской морфологии, синтаксиса и риторики), далее он служил основой всего дальнейшего обучения. Это по мнению исследователей тормозило и затрудняло дело обучения молодежи. По вопросам образования кадимисты - сторонники старых методов преподавания, были ярыми арабистами, выступавшими против введения общеобразовательных предметов, против обучения на родном татарском языке.

Действительно, направление преподавания в медресе было формально-грамматическим, а методы схоластическими. Впоследствии основатель татарского языкознания К.Насыри последовательно указывает на неразумность обучения татарских детей на арабском и персидском языках в ущерб родного и выступает за совершенствование татарских конфессиональных учебных заведений.

Наблюдаемое в прошлом приоритетное отношение к арабскому языку, возможно, уже тогда подготовил почву для нигилистического отношения татар к родному языку, последствия которого мы можем наблюдать и в наши дни. Если в прошлом предпочтение отдавалось арабскому языку в ущерб родному, то на сегодняшний день мы видим замещение родного языка русским, если не на научно-образовательном, то на бытовом уровне. Что еще боле чревато последствиями. Так что подвижническая деятельность татарских просветителей конца XIX - начала XX веков по укреплению позиций родного татарского языка не утеряла своей актуальности и на сегодняшний день.

Следует отметить, что даже в первом педагогическом учебном заведением для татар, открытым царским правительством, Татарской учительской школе, основанной в 1872 г., в учебном плане не нашлось места татарскому языку, так как царское правительство не было заинтересовано в развитии национальной культуры на родном языке[13].

С развитием новометодного обучения арабской грамматике и стилистике обучались по новым учебникам, составленным татарскими учеными по европейскому образцу, или выбирались такие из старых учебников, которые были более свободны от схоластики. Шакирды новых медресе уже питались знанием не старо-бухарского типа, а арабско-турецкого образца. Преподаватели для этих учебных заведений вербовались, главным образом, из воспитанников Медины, Каира, Бейрута и Константинополя.

В обновленном учебном плане высшей начальной школы или соответствующего среднего отделения медресе (рушди) религия и арабский язык также как и в старотипных медресе занимают ведущее место и изучение арабского языка полностью подчинялось религиозным целям. Но в отличие от кадимистских медресе, обращалось большое внимание на языковую практику и упражнения в разговоре. Пособиями служили: “Тахсил ал-лахджа” (Облегчение произношения по разговорному способу) Сулеймана, “ал-Муртаб” Ш.Тагири, “Дурус шифахийа” (Устные уроки) А.-Х. Максуди, “Мадхаль арабия” (Вступление в арабский язык) Г.Баруди, “Муаллим сарф лисан ал-араб” (Учитель грамматики арабского языка) Абдурахмана Хаджитархани, “Мукаляма арабийа” (Арабский разговор) `Абдуллы Буби, “Муктатафат асар арабийа” (Извлечение из арабских сочинений, “Кыйра'ат арабийа” (Арабское чтение) Ахмадджана Мустафы, его же грамматика арабского языка, “Ат-тарикат ал-мубтакара” (Ранний путь) Ибрагима Зайдани и др.[14]

В медресе Иж-Буби тюркскому языку и литературе  отведено было 15 часов (8,6 %), арабскому языку и литературе - 27 часов (15,6 %).

В медресе “Мухаммадия”, где впервые из всех медресе Казани было введено обучение по звуковому методу ряда светских наук, на второй (санавийа) и высшей (галийа) ступени достаточно много времени было уделено арабскому языку, изучению Корана, науке стихосложения, правил красноречия и арабской литературы, мусульманскому законоведению и его основам, разделу наследств, хадисам, догматическому богословию (`акаид) др. В частности, если русскому языку отводилось 36 часов, то арабскому - 30, тюркскому - 13.[15]

Г.Баруди был автором значительного количества учебников преимущественно по религии и языкам. В методическом отношении эти учебники были построены очень удачно, с элементами живой беседы и диспутов на примере серии брошюр «Ма`арифи исламийа»[16]. Вначале приводится арабская цитата, затем она переводится на татарский язык. Даже в учебнике арифметики «Намунаи хисап» наблюдается обильное использование арабских слов.

Весьма удачным считают в дидактическом отношении школьный словарь «Люгат салес», который показывает большой педагогический опыт составителя и знание особенностей детского восприятия. Положительной стороной словаря является его тематическое построение и постепенное обогащение лексики учащихся по таким темам, как: «Человек и его органы», «Родственные отношения», «Животный мир», «Домашняя утварь», «Небесные явления и погода», «Одежда», «Пища и фрукты», «Качества», «Глаголы», и т.д.[17]

Одним из самых активных последователей нового метода, был педагог-джадидист, автор первого букваря, обучающего русскому языку (Русча муаллим аввал) и более 50 учебников и методических пособий для новометодных школ Ахмет-Хади Максуди. Блестяще владея восточными, русским и некоторыми западными языками, А.-Х. Максуди был глубоко начитанным и образованным человеком, поставившим свои большие знания и педагогический талант на службу татарскому народу. Написанные им учебники арабского языка с подробными объяснениями, с фонетическим курсом, вводимом на основе языка учащихся звуковым методом, идут на «шаг вперед по сравнению с остальными учебниками»[18]. Он саздает букварь арабского языка «Му`аллим сани»,  книгу для чтения для учащихся третьих классов начальных школ (бидайа) «Кира'ат», книги по арабской грамматике («Истикмал» и др.). Эти пособия по грамматике написанные на основе европейской языковой терминологии были доступны на базе знания грамматики родного языка. В этом видят их методическое преимущество перед старыми арабскими грамматиками и считают, что наряду с другими учебными пособиями по основам ислама, они могли бы быть полезными и в современных религиозных учебных заведениях[19]. Не случайно, многие из них в последнее время стали заново переиздаваться.

Также в начале ХХ века появляются новые издания новометодных учебников арабского языка, и пополняются имена их авторов, среди которых мы видим кроме вышеназванных таких как: братья Шайхулислам и Шакирджан Хамиди, Сибгатулла Ахмадов, Шамс Тукаи и многие другие. Многочисленные учебники грамматики, созданные татарами в начале ХХ века свидетельствуют о том, что потребность в учебниках арабского языка была довольно высокой.

В результате нашего исследования, посвященного истории книгопечатания на арабском языке у татар (1801-1917 гг.), была создана компьютерная  База данных, из четырех тысячах изданий (плюс-минус 10 ед.), в т. ч. о двух тысячах, обнаруженных и просмотренных методом непосредственного ознакомления de visи. В этой базе данных значится: на чисто арабском языке - около 2000 книг, на смешанных языках: арабском и татарском - 1600, арабском и турецком - 80 книг, арабском и персидском - 60 книг, язык точно не определен (вызывает сомнения) - около 200 книг.

Среди арабоязычных татарских изданий большое место занимают сочинения чисто филологического характера, представляют собой более 260 изданий. Это - сочинения по арабской филологии, грамматике, лексикографии, риторике. Их можно разделить на две основные подгруппы: грамматические сочинения средневековых арабских авторов и учебники, арабского языка, составленные татарскими авторами конца ХIX - начала ХХ века.

После анализа содержания этой базы данных определенно можно сказать, что если каждая третья книга, изданная в российской провинции в этот период, была татарским изданием, то в свою очередь, половина (а на некоторых этапах - и больше половины) этой продукции издавалась с применением арабского языка.

Во второй половине XIX века происходит быстрое развитие лексического состава татарского языка, общественные функции которого в новых условиях резко возрастают. Как отметил М.И. Махмутов, в развитии лексики татарского литературного языка намечаются два диаметрально противоположных направления: с одной стороны идет процесс пополнения лексики за счет известного интеллигенции арабского языка, с другой - процесс вытеснения арабизмов за счет создания новых слов и терминов.

Генетическая преемственность методов изучения языковых фактов арабской и татарской лингвистической традиции на материале большого корпуса оригинальных источников, получивших распространение у татар, ждет своего исследования. При этом следует обратиться к изучению научно-филологического наследия  татарских ученых, оставивших фундаментальные труды по грамматике арабского языка и лексикографии. Это многочисленные азбуки и буквари, учебники арабской грамматики, комментарий к трудам арабских лингвистов по синтаксису, морфологии и фонетике арабского языка, а также толковые словари, глоссарии к памятникам арабской литературы и к различным научным и богословским сочинениям.

Как нам кажется, эта тема привлечет внимание огромного круга исследователей, так как в результате данного исследования предполагается привести список имен целого ряда татарских лингвистов, их трудов, что представляет большой интерес с точки зрения изучения научного наследия татарских языковедов и их роли в развитии научной филологической мысли у татар. Речь идет об исследования тех разделов татарской составляющей средневековой арабской книжно-письменной литературы, в которых использовались заимствованные у арабских языковедов или типологически близкие методы изложения и трактовки материала.